Последняя игра старой графини

«Что наша жизнь? Игра!», – утверждает Герман в опере П.И. Чайковского «Пиковая дама», либретто для которой, как известно, написал Модест Ильич Чайковский, брат великого композитора. Фраза эта, знакомая многим благодаря популярной передаче «Что? Где? Когда?», звучит как музыкальная заставка и рисует образ азартного игрока, полагающегося в погоне за удачей лишь на волю слепого случая.

Между тем, в первоисточнике, повести А.С. Пушкина «Пиковая дама», этих слов нет, но есть другие. Дважды в небольшом тексте сказано, что Германн (в повести это фамилия, а не имя, и пишется с двумя «н») не готов «жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее». До поры до времени он вообще не брал в руки карт, а лишь «следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры». Твердость уравновешивала его страстность и пылкое воображение.

Всякая настоящая игра имеет, по крайней мере, три явных признака: свободу, удовольствие и неясность результата. Это значит, что играющий входит в игру и выходит из нее по собственной воле, получает удовольствие от самого процесса игры и смиряется с тем, что результат ему заранее не известен. Именно предвкушение выигрыша и делает человека азартным. Таков ли был Германн?

Среди всей компании, слышавшей историю про три счастливые карты, только Германн воспринял ее всерьез. Этот молодой военный инженер с профилем и замашками Наполеона вообще был серьезен. Раб собственной страсти и воображения Германн готов играть лишь наверняка, он, говоря современным языком, человек не процесса, а результата. Поэтому окружающие интересуют его лишь в той мере, в какой они могут способствовать достижению поставленной им цели. А она проста – это деньги!

Участь его была решена в ту минуту, замечает Пушкин, когда он увидел в окне дома старой графини черные глаза и свежее личико ее молоденькой воспитанницы. Вот ведь как бывает – приходит человеку в голову замечательный план, вполне затем удавшийся, но, оказывается, именно в этот момент судьба-то его и решается. А ведь у него были и другие варианты. Например, быть представленным графине, благо она продолжала ездить по балам, войти к ней в доверие, Германн даже не исключал возможность сделаться любовником этой восьмидесятисемилетней дамы. Но – добиться свидания у девушки, что и сама находилась в постоянном ожидании «спасителя» от своей несчастной доли, оказалось делом более простым, а главное, быстрым. Скорость в данном случае имела решающее значение. Весьма пожилая носительница тайны могла в любой момент навсегда замолчать.

План вроде удался. Правда, одно сердце – разбито, другое – остановилось. Да и упрямая графиня перед смертью клялась, что история, рассказанная ее внуком, была просто шуткой. Но Германн слишком увлечен своей целью, чтобы испытывать муки совести и совершенно не склонен шутить. Он ей просто не поверил. Как оказалось – напрасно. Тот, кто не верит живым, вынужден доверять мертвецам. Или – своему воображению. Военный инженер вполне серьезно отнесся к словам ночной гостьи, которая за три дня до того скончалась у него на глазах. И она — провела его, эта пиковая дама, находясь уже за гранью жизни, которая вся прошла в свете и, видимо, научила ее настоящим играм. Недаром усмехнулась она ему с игральной карты незадолго до того, как ее несостоявшийся любовник окончательно сошел с ума.

Либо человек управляет своими страстями и воображением, либо они им управляют. И тогда он теряет свободу, радость от игры и предвкушения выигрыша, который может ускользнуть в любую минуту. Ему незнаком чистый азарт, как и многие другие искренние чувства. Лучший способ избежать этого – читать Пушкина, слушать Чайковского и чаще думать о других, чем о себе.

 

 

категория: Глазами предпринимателя, О литературе, Статьи; ключслова: Пушкин, литература, журналистика;

 

 

25 июня 2014

 

 

 

 

Поддержать автора:
Карта VISA Альфа-Банка - 5486 7324 3716 4213
Яндек-Деньги - 410011930188354

 

 

Яндекс.Метрика