Герой нашего времени. Краткое содержание
Публика наша простодушна и доверчива, но, государи мои, портрет Героя Нашего Времени составлен из всех пороков нашего времени, это совсем не портрет сочинителя.
Часть первая
I. Бэла
Я путешествовал по Грузии, составляя путевые заметки и наслаждаясь славной местной природой. Недалеко от Тифлиса моим попутчиком оказался пожилой штабс-капитан, человек с немалым опытом службы на Кавказе. Звали его Максим Максимыч. На одном из привалов, в дымной сакле, что прилепилась боком к скале, я узнал от него эту историю.
Лет пять назад в небольшой горной крепости служил с ним вместе молодой офицер Григорий Печорин. Был он славный малый, но из тех людей, кому на роду написано, что с ними должны случаться необыкновенные вещи.
На свадьбе в доме одного местного князя Печорин увидел Бэлу, княжескую дочь, девушку лет шестнадцати и красоты необыкновенной. Вскоре в голове его созрел дерзкий план похищения. И однажды брат Бэлы Азамат, падкий до денег, азартный и бесстрашный, связал сестру по рукам и ногам и привез Печорину. На упреки Максим Максимыча, что дело это — нехорошее, Печорин отвечал, что Бэла ему нравится, а если вернуть её отцу, так он её зарежет или продаст. И вообще, она должна принадлежать лишь ему одному. Штабс-капитан не нашел что возразить, и Бэла осталась в крепости.
Не сразу, но постепенно, подарками, ласковыми речами и уверениями в безмерной любви, Григорию Александровичу удалось добиться взаимности диковатой и поначалу напуганной юной пленницы. Она полюбила его всем сердцем. И месяца четыре все шло как нельзя лучше.
Но вот Печорин стал чаще отлучаться на охоту, а Бэла — печалиться в одиночестве. Он не скрыл от штабс-капитана причин этой перемены: Бэла ему наскучила. Он надеялся, что новое чувство наполнит его пустое сердце, но ошибся. И потому считает себя достойным сожаления даже более чем Бэла.
А вскоре Бэла неосторожно выходит из крепости к речке, где отчаянный разбойник Казбич, пользуясь случаем, крадет её и, уходя от настигающей погони, смертельно ранит. Она промучилась еще два дня. После её смерти Печорин, по словам штабс-капитана, «был долго нездоров, исхудал, бедняжка», но более ни слова об этой истории между ними сказано не было.
Мы расстались с Максим Максимычем, уже не надеясь снова встретиться, но случай свел нас через несколько дней, и рассказ о Бэле оказался лишь первым звеном в длинной цепи повестей.
II. Максим Максимыч
На этот раз, в придорожной гостинице, мы встретились уже как старые приятели. Узнав, что вскоре здесь должен быть проездом Печорин, Максим Максимыч ожидал встречи с радостным нетерпением. Мне тоже было интересно взглянуть на этого необычного человека. И вот он приехал.
Стройный, с вьющимися белокурыми волосами, Печорин был очень недурен собой, в улыбке его было что-то детское, но глаза его не смеялись, когда он смеялся. Максим Максимыч готов был броситься ему на шею, он был уверен, что Печорин не откажется от дружеской беседы, ведь им было, о чем вспомнить, но тот лишь холодно подал старику руку и сразу стал прощаться. Он был приветлив, но решительно отказался остаться хотя бы часа на два. Не такой встречи ожидал Максим Максимыч, слезы досады сверкали на его ресницах.
Уезжая, Печорин оставил в полное его распоряжение свои бумаги, которые я попросил Максим Максимыча отдать мне. Штабс-капитан в сердцах бросил на землю тетрадки с записями. Так оказался у меня в руках дневник Печорина.
Журнал Печорина
Предисловие
Недавно узнал я, что Печорин умер, и это известие дало мне право поставить свое имя под чужим произведением. В этих записках нашел я историю души человека, готового беспощадно выставить наружу свои слабости и пороки.
I. Тамань
Я приехал в Тамань поздней ночью. В хате, где мне пришлось остановиться, меня встретил мальчик лет четырнадцати, слепой, по его словам — «сирота, убогой». Ночью, когда слепец вдруг скользнул по тропинке к морю, я последовал за ним и увидел, как подошла к нему на берегу женщина, а чуть позже к этому месту причалила лодка. Из нее вышел человек, по его знаку все трое принялись таскать из лодки узлы и, взвалив их на плечи, пропали в темноте.
Наутро во дворе появилась странная девушка лет восемнадцати. Весь день она пела песни, смеялась, но глаза её, устремленные на меня, будто ожидали вопроса. Вечером я сказал, что видел её на берегу прошлой ночью и пригрозил донести коменданту. Девушка лишь запела в ответ, а едва стемнело, вдруг назначила мне ночное свидание. Она усадила меня в лодку, и вскоре мы оказались в открытом море.
Внезапно я почувствовал, что пистолет мой выкинут за борт, а меня самого пытаются утопить. Между нами завязалась отчаянная борьба, и мне удалось сбросить её в волны. Добравшись кое-как до берега, я вскоре снова увидел всю компанию. Девушка вскочила в подплывшую лодку, мальчику кинули пару монет «на пряники», и лодка уплыла. Слепой остался один и долго плакал.
Так нарушил я невольно покой честных контрабандистов. Но что за дело мне, странствующему офицеру, до радостей и бедствий человеческих.
Часть вторая
(Окончание журнала Печорина)
II. Княжна Мери
11 мая.
Я приехал на воды в Пятигорск, и у источника встретил Грушницкого. Мы с ним служили вместе в действующем отряде. Ему чуть за двадцать, он хорош собой. Грушницкий ранен в ногу, не расстается с костылем и с наслаждением носит толстую солдатскую шинель. Мы с ним не любим друг друга, хотя внешне — в самых дружеских отношениях.
Грушницкий указал мне на княгиню Лиговскую и ее дочь, княжну Мери, чрезвычайно хорошенькую, а через полчаса я увидел, как он на глазах у княжны уронил свой стакан и все никак не мог, бедняжка, поднять его. Княжна подскочила, подала ему стакан, но прежде чем он открыл рот, была уже далеко.
13 мая.
Зашел доктор Вернер. Скептик и материалист, он обладал злым языком и острым умом. Мы понимали друг друга с полуслова. Доктор рассказал мне некоторые новости, из которых стало ясно, что княжна обратила внимание на романтичного Грушницкого. Отлично, значит, мне не будет скучно. И еще. Вернер встретил женщину с родинкой на правой щеке. Неужели это Вера, та, что я любил когда-то?
Вечером на бульваре я устроился на скамье недалеко от княгини с дочерью, окруженных молодежью. Подозвав пару офицеров, я затеял такой веселый разговор, что молодые люди покинули княжну и перешли к нам. Княжна несколько раз проходила мимо, и взгляд ее выражал досаду.
16 мая.
Мой дом стал полон гостей, я успешно отвлекаю от княжны ее обожателей, и ура, княжна меня ненавидит. Вчера я уверил Грушницкого, что она уже влюблена в него, а от него узнал, что княжна спрашивала обо мне и я у нее на плохом счету.
Сегодня в прохладной тени грота увидел Веру. Она второй раз замужем: ради сына вышла за богатого старика. Муж ее — родственник княгини Лиговской, живет рядом. Вера часто там бывает. Я дал слово познакомиться с Лиговскими и волочиться для вида за княжной.
21 мая.
Прошла неделя, а я все жду удобного случая сдержать свое слово. Вчера у колодца встретил Веру. Пока мы вместе наполняли стаканы, она прошептала: «Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?.. Мы только там можем видеться…».
Скучный, но заслуженный упрек. Что ж, завтра бал по подписке, и я буду танцевать мазурку с княжной.
22 мая.
На балу против милой княжны составился заговор. Некий пьяный господин подошел к ней и стал настойчиво приглашать на танец. Пришлось крепко взять его за руку и попросить удалиться. Я был вознагражден чудесным взглядом. А во время мазурки дал ей понять, что она давно мне нравится, но я боюсь затеряться среди ее поклонников.
23 мая.
Грушницкий признался мне, что любит княжну до безумия, вечером мы вместе были у княгини. Там же была и Вера. Не понимаю, за что она меня так любит? Неужели зло так привлекательно?
Княжна пыталась воспользоваться против меня моим же оружием, уколоть мое самолюбие. Напрасно. Знакомясь с женщиной, я всегда угадываю, будет ли она меня любить.
29 мая.
Твердо следую своей системе. Каждый раз, когда Грушницкий подходит к княжне, смиренно удаляюсь. Наконец, вижу, он ей окончательно надоел. Не буду с ней говорить еще два дня.
3 июня.
Зачем добиваюсь я любви девочки, которую не хочу соблазнить и на которой никогда не женюсь? Видимо, есть наслаждение в обладании молодой души. Этот цветок надо сорвать первым и, подышав досыта, бросить на дороге, может, кто и подымет.
Во время пешей прогулки, пользуясь случаем, я поведал княжне о том, как стал нравственным калекой. Как отвергнутыми погибли лучшие мои чувства и надежды, и родилось холодное отчаяние. В этот миг сострадание пустило свои когти в её неопытное сердце.
4 июня.
Вера уезжает в Кисловодск, где поселится в одном доме с Лиговскими, этажом выше. Я обещал снять квартиру рядом.
Завтра будет большой бал. Я встретил княжну и позвал её на мазурку. Она была удивлена и обрадована.
5 июня.
Грушницкий в полном сиянии нового мундира спешит на бал, собираясь танцевать с княжной. Но увы, мазурка уже обещана мне, и я позволяю себе в присутствии княжны заметить, что мундир делает его обладателя еще моложавее. Грушницкий в бешенстве, и за ужином замечаю, что против меня составляется шайка с ним во главе.
Но никто не заметил, как, подсаживая княжну в карету, я поцеловал ее маленькую ручку.
6 июня
Вера уехала в Кисловодск. Княжна больна, и это хорошо, так как заговор против нее приобретает все более грозный вид.
7 июня.
Вернер вдруг спросил меня, правда ли, что я женюсь на княжне Лиговской, весь город об этом говорит. Очевидно, Грушницкий распускает про нас с княжной дурные слухи. Это не пройдет ему даром.
10 июня
Грушницкий приехал, бушует каждый день в трактире со своей шайкой.
11 июня
Лиговские в Кисловодске. Вера ревнует меня к княжне: ничего нет парадоксальнее женского ума.
12 июня
На конной переправе через небольшую речку рука моя обвилась вокруг стана княжны, а губы коснулись нежной щечки. Я из любопытства решил молчать и на слова: «Вы, может быть, хотите, чтоб я первая вам сказала, что я вас люблю?», — отвечал лишь: «Зачем?».
Позже, проезжая мимо окон одного из домов, я услышал, как Грушницкий согласился со своей шайкой, чтобы разыграть меня, вызвав на дуэль на шести шагах. А пуль в пистолетах не будет. Берегитесь, Грушницкий!
Утром у колодца я сказал княжне, что не люблю её.
14 июня.
Люди боятся пауков и мышей. Я же боюсь потерять свою свободу, женившись.
15 июня
Вера, наконец, назначила мне свидание у себя. Около двух часов ночи я спустился с ее балкона на нижний, в окно увидел княжну, и спрыгнул на траву. Тут я чуть не попал в руки Грушницкого и его друзей. Свалив одного из них ударом кулака, через несколько минут я уже был в своей постели.
16 июня
Завтракал с мужем Веры, когда услышал, как Грушницкий рассказывает, будто застал меня спускающимся ночью от княжны. Я предложил ему взять свои слова обратно. Он отказался. Вернер согласился быть моим секундантом и отправился оговаривать условия дуэли. Вернувшись, сообщил, что стреляться будем на шести шагах, но против меня созрел новый заговор — пулю собираются положить только в пистолет Грушницкого.
Ночью я не спал ни минуты. Возможно, завтра я умру. Что ж, невелика потеря. Быть может, у меня было высокое предназначение, но я не угадал его. Моя любовь никому не принесла счастья, и столько раз уже играл я для многих роль топора судьбы, часто без злобы, всегда без сожаления… С рассветом нервы мои успокоились, из нарзанной ванны я вышел свеж и бодр.
Когда мы с Вернером приехали, наши противники уже поджидали нас. Доктор предложил сторонам примирение. Я был не против при условии, что Грушницкий откажется от клеветы и извинится. «Будем стреляться», – отвечал он. Я предложил место – узкую площадку над обрывом. Кто будет ранен — разобьется, доктор вынет пулю, смерть спишут на случай. А кому стрелять первым – пусть решит жребий. Первым выпало стрелять Грушницкому. Он целил мне прямо в лоб, но вдруг опустил пистолет. «Трус!» — крикнул его секундант, выстрел прозвучал, пуля оцарапала мне колено. Настал мой черед. И тут я попросил Вернера зарядить мой пистолет, куда, очевидно по недосмотру, забыли положить пулю. Соперники бросились было спорить, но Грушницкий махнул рукой: «Вы же знаете, что они правы». Когда дым после моего выстрела рассеялся, на площадке было пусто, только пыль вилась на краю обрыва.
Наутро я получил письмо от Веры. Она писала, что муж узнал о её любви ко мне. Она срочно уезжает из своего дома в Пятигорске, и мы больше никогда не увидимся. Я бросился на коня и помчался к ней: Вера вдруг стала мне дороже всего на свете. Мой верный конь пал бездыханным по дороге, я плакал как ребенок, но в конце концов, вернулся в Кисловодск.
Через день я получил предписание прибыть в крепость и зашел к княгине проститься. Она завела серьёзный разговор и дала понять, что не возражает против моей женитьбы на княжне. Я ответил, что говорить об этом буду только с ее дочерью. Не сразу, но княгиня согласилась. Княжне я прямо сказал, что смеялся над ней и теперь она вправе меня презирать. «Я вас ненавижу», — отвечала она.
Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел.
III. Фаталист
Как-то в офицерской компании зашел спор о том, записана ли судьба каждого на небесах. Поручик Вулич вдруг сказал, что готов испытать на себе, волен ли человек распоряжаться своей жизнью. Шутя, я предложил пари, что предопределения не существует. Вулич пари принял, снял со стены пистолет и насыпал порох. Я посмотрел него и сказал, что он умрет нынче: отпечаток смерти был на его лице. Меж тем, он приставил дуло пистолета ко лбу и попросил меня бросить карту. Как только она коснулась стола, он выстрелил – осечка! Там не было пули — воскликнул кто-то. Вулич прицелился в висевшую на стене фуражку, и пуля пробила её насквозь. Я проиграл пари.
Рано утром меня разбудил громкий стук в окно. Что случилось? Вулич убит. Оказалось, что по дороге домой, он на свою беду встретил пьяного казака, который в беспамятстве разрубил поручика шашкой от плеча до груди. Последние слова Вулича мог понять только я: «Он был прав».
Убийца заперся в доме. Через окно я видел, что в руках его – пистолет, а рядом – шашка. И тут, подобно Вуличу, я решил испытать судьбу: вдруг оторвал ставень и бросился в окно вниз головой. Пуля сорвала мой эполет, но уже через три минуты преступника увели под конвоем. Как после этого не сделаться фаталистом?
Впрочем, я люблю сомневаться во всем и тем смелее иду вперед, чем менее знаю, что ждет меня впереди. Ведь хуже смерти ничего не будет, а её – не миновать.
категория: Бизнес, психология и прочее, Статьи; ключслова: литература;
4 июля 2015